Наверное, проще всего было бы затеять с Расимом шутливую борьбу, какую-нибудь возню, повалить его на кровать, непринуждённо смеясь, дурачась… собственно, именно так началось всё у него, у Димки, с Игорем — в то лето, когда он гостил у бабки в деревне: они боролись, сопели-пыхтели, поневоле вжимаясь один в другого… никто не хотел уступать, силы были примерно равные, и когда у обоих случилась эрекция — у обоих от борьбы члены вскочили-затвердели, борьба их сама собой перешла в сладострастное ёрзанье друг по другу… классное было лето!

Но, во-первых, им было тогда по тринадцать лет, а потому т а к о е воспринималось совсем по-другому… по-детски воспринималось; а во-вторых, если б Димка затеял нечто подобное сейчас, то член у Димки подскочил бы буквально в первую секунду, так что тут же пришлось бы или отваливать в сторону, или объясняться, открывать свои чувства, свою любовь, не зная, опять-таки, как это воспримет Расим, — сейчас никакой шутливой борьбы, никакой нейтральной возни у него, у Димки, просто-напросто не получилось бы… да, они жили вдвоём в одном номере, и Расим уже был почти другом, но это, как ни странно, нисколько не облегчало Димке задачу; наоборот, Димке начинало казаться, что секс с Расимом — по мере того, как они сближались — становился всё более проблематичен… не в плане желания, потому как желание Димкино было уже на пределе, а в плане объяснения — в плане открытия своих подлинных чувств…

— Посмотрите, как он прекрасен! — донёсся до Димки голос тётки-экскурсовода, и Димка, отчасти повинуясь этому голосу, отчасти делая это на своей волне, лишь мельком взглянув в ту сторону, куда показывала указкой экскурсовод, посмотрел на Расима… весь день Димка избегал встречаться с Расимом взглядом — весь день стремительно отводил свой взгляд в сторону, едва у него возникало ощущение, что Расим может повернуть голову в его сторону, а в этот раз они повернули головы друг к другу синхронно, посмотрели друг на друга одновременно — взгляды их встретились…

И на лице Расима тотчас обозначилась неуверенная, как будто вопрошающая, улыбка, как если бы он, Расим, не знал, чего ему от Димки ждать-ожидать, — улыбка Расима мгновенно отозвалась в Димкиной душе новым всплеском горячей нежности, и Димка в ответ, на миг позабыв про осторожность, улыбнулся Расиму так, как улыбаются влюбленные любимым: он улыбнулся в ответ открыто, щедро, горячо, не в силах спрятать, скрыть, сдержать прорвавшиеся чувства, пылавшие в Димкиной душу…

И хотя Расим не понял, не распознал и не расшифровал и с т и н н о г о смысла Димкиной улыбки, он, Расим, совершенно определённо увидел-понял, что Д и м а на него не злится, что он его не игнорирует, что ничего в их начинающейся дружбе не изменилось, а это для Расима было самое главное, — Димка, улыбнувшись Расиму, одновременно с этим весело, хитро подмигнул правым глазом, и в ответ улыбка у Расима вмиг сделалась теплой, благодарной, совершенно счастливой — как если бы он, Расим, всей душой рванулся навстречу Димке… «елы-палы… я сейчас кончу — кончу здесь, в Музее Изящных Искусств… кончу в плавки себе — не дотяну до вечера», — подумал старшеклассник Димка, ощущая-чувствуя, как от улыбки Расима член у него в плавках стал невидимо и вместе с тем стремительно затвердевать, наполняясь-наливаясь нестерпимой сладостью… шутливо нахмурившись — сделал строгое лицо, Димка, глядя на Расима, чуть двинул подбородком в сторону тётки-экскурсовода, тем самым как бы говоря, шутливо приказывая Расиму: «слушай — не отвлекайся!»

Сколько длились эти взгляды-улыбки? Две-три секунды… не больше! Но Димки, увидевшему, как осветилось лицо Расима в ответ на его подмигивание, как искристо вспыхнули у Расима глаза, вполне хватило, чтоб совершенно отчётливо, со всей определённостью неожиданно твёрдо подумать: «сегодня.
.. сегодня будет в с ё… я признаюсь Расику, откроюсь ему, и мы… или мы будет любить друг друга, или… » Чем могло быть второе «или», Димка не додумал, потому что второго «или» для страстно влюблённого Димки просто-напросто не могло быть!

В принципе — не могло быть! И хотя было совершенно непонятно, к а к и м е н о он, Димка, собирается открываться, потому как никакого конкретного плана-сценария у него ещё не было, а он хотел, чтоб всё было для Расима и естественно, и ненапряжно, как нечто само собой разумеющееся, однако, неожиданно твёрдо подумав о том, что «сегодня будет в с ё», Димка, не имея на то никаких оснований, никаких т е м а т и ч е с к и х предпосылок, тут же поверил в это, как если бы это было то же самое, что, например, восход солнца… разве не глупость — сомневаться в том, что солнце взойдёт, что утро настанет? Солнце зайдёт, и вечером… всё у них будет, и всё у них будет — сегодня!

Любимый Расим был рядом, а это значит… нельзя, невозможно так долго скрывать, прятать-таить от Расима свои настоящие чувства! Что в его чувствах плохого?! И потом… у него, у Димки, уже не было никаких видимых сил это делать — изображать из себя не влюбленного! Слушая тётку-экскурсовода, Димка думал: «Я выключу свет, подойду в темноте к кровати Расима, сяду на край его постели… он, наверное, удивится — не сразу поймёт, но я… я ему всё, всё, всё скажу! Честно скажу, ничего не скрывая… скажу, что люблю его… что не могу без него… что он — самый лучший пацан на свете!

Я в темноте протяну к нему руку — я обниму его… прижмусь к нему — крепко-крепко… прижму его крепко к себе, и мы… почему Расим должен мне не поверить — должен меня оттолкнуть? Если я всё ему объясню… я найду самые нежные, самые лучшие, самые искренние слова — он услышит меня, он поймёт меня, он поверит мне, и всё… всё у нас будет сегодня!» Слушая, но не слыша тётку-экскурсовода, Димка сосредоточенно — снова и снова! — крутил-прокручивал в голове план-сценарий, уточняя его деталями, жестами, словами…

На ужин девушка эмо, она же девушка Петросян, снова невозмутимо опоздала: ни на кого не глядя, уткнувшись в телефон, она неспешно прошла к своему месту, когда все за столами уже сидели, весело позвякивая вилками… и после ужина в холле Ленусик и Светусик энергично подрулили к Димке — подошли-подскочили сказать, чтобы он через тридцать минут был в их номере, куда также придут Вовчик, Серёга и Толик и где они все, вместе объединившись, с Леркой серьёзно поговорят о её напряжном поведении.

— Совсем, бля, охуела! Корчит из себя хуй знает кого! — не в силах сдерживать себя в амплуа «гламурной девочки», на самом что ни на есть понятном наречии в сердцах выдохнула, резанула-выдала возмущенная Ленусик, так что в этот момент проходивший мимо них парень-африканец в приятном удивлении весело, одобрительно заулыбался, растянув толстенные, но вполне симпатичные губы на сильно смуглом лице. — У меня тоже есть телефон… но я ж не хожу, в него уткнувшись… кошка драная!

— Короче, Дима, через полчаса… будем её прорабатывать! — серьёзно, чуть ли не скорбно проговорила Светусик, всем своим видом подчеркивая неоспоримость их общих с Ленусиком чувств, пусть даже выраженных Ленусиком не без помощи нескольких экспрессивных слов.

— Стоп! Вы её будете прорабатывать… — хмыкнул Димка. — А что сама Лерка? Она что — явится на вашу проработку?

— Мы ей сказали… и придёт, и явится! Куда она денется? — живо отозвалась Ленусик, глядя вслед прошедшему парню. — Ой, Светусик… глянь, Светусик, какая у негра фигурка!

— Тише, Ленусик! Какая ты… — Светусик запнулась, подыскивая слово.

— Не политкорректная, — подсказал Димка, не глядя на Светусика. — Расим! Ты домой идёшь? — окликнул Димка Расима, проходящего мимо в компании братьев-близнецов.

— Да… не знаю, — остановился Расим. — Переодеться нужно, и к пацанам потом… Гера приставку купил… покажут мне.

— Какую приставку купил, Героин? — Димка перевёл взгляд на братьев-близнецов, которые при близком рассмотрении, хоть и были близнецами, всё-таки малость друг от друга отличались; того, который был чуть-чуть мордатей братьев, звали Герой, и в группе его сразу же, ещё в аэропорту, окрестили, не мудрствуя, Героином.

— Да… как сказать? Не совсем приставка…

— Ладно, потом расскажешь! — оборвал Димка Героина. — Расик, возьми ключ! — он протянул Расиму ключ. — Подожди меня пять минут — не уходи. Я сейчас перетру — поднимусь тоже… хорошо? Подождёшь меня пять минут? Я быстро…

— Конечно! — кивнул Расим, с трудом удерживая себя, чтоб благодарно, признательно Димке не улыбнуться; потому как… коротко и властно оборвал Героина, даже не став его слушать, старшеклассник Д и м а одновременно с этим у него, у Расима, спросил, подождёт ли Расим его пять минут… да ещё при этом назвал Расиком — назвал просто, совсем по-дружески! Для него, для Д и м ы, всё это было мелочью, ерундой, а для Расима… в присутствии братьев-близнецов такой расклад дорого стоил!

Расим, взяв ключ, направился вмиг окруженный братьями-близнецами к лифту, и Димка, с трудом оторвав взгляд от удаляющегося Расима, перевёл взгляд на Ленусика-Светусика… «сегодня… сегодня у нас будет в с ё!» — подумал Димка, чувствуя, как томительно сладко отзывается на эту мелькнувшую мысль в плавках член.

— Значит, что у нас получается? — Димка, изобразив на лице шутливую строгость, посмотрел на Ленусика, на Светусика. — Вас мамы отправили за духовностью — в музеи, в картинные галереи… дали вам денег на жвачку, на разноцветное мороженое… а вы?

— А мы… а что мы? — Ленусик, не поняв, куда Димка клонит — к чему говорит всё это, недоуменно хлопнула ресницами.

— А вы… «глянь, Светусик, какая у негра фигурка!» — поговорил, и даже не проговорил, а, подражая голосу Ленусика, пропел Димка, с трудом сдерживая смех. — Вы же хорошие девочки… ну, и что теперь думать про вас? Пацана назвали негром… как это всё понимать?

— Ой, Дима! — с едва уловимой досадой в голосе проговорила Ленусик. — Можно подумать, что вы на девчонок не смотрите — не обсуждаете…

— Мы африканских девушек не обсуждаем! — назидательно проговорил Димка, и снова… снова сама собой у него мелькнула мысль: «сегодня… всё будет сегодня!»

— Это мы, Димочка… мы тебя проверяли! — игриво повела глазами Светусик. — Проверяли: будешь ты ревновать своих одноклассниц к мальчику-африканцу или нет?

— Ой, девчонки… — делая вид, что он поверил, Димка обескуражено развёл руками. — Какие вы… какие коварные!

— А то! — игриво проговорила Светусик. — Мы такие…

Они перебросились ещё двумя-тремя фразами и, условившись, что Димка через полчаса придёт к девчонкам в номер, разошлись: Димка поспешил к лифту, а Светусик с Ленусиком остались в холле, чтоб дождаться еще не вышедшую из ресторанного зала Лерку — «чтобы напомнить ей, овце, что её, овцу драную, будут ждать». .

На всех четных этажах, начиная с четвертого, были мини-бары: кофе, бутерброды, соки, минералка и еще масса всяких съедобных мелочей, иронично называемых Димкой «разноцветным мороженым»; Димка вышел на восьмом этаже, достал телефон и, открыв в телефоне адресную книгу, щелкнул пальцем по сенсорному экрану, вызывая Расима; номерами они обменялись еще вчера, когда Димка диктовал Расиму номер Зебры.

— Да, Дима? — отозвался Расим, едва Димка поднёс телефон к уху.

— Я в баре, — проговорил Димка, входя в небольшое уютное помещение всего на четыре столика. — Я возьму себе минералку… если она есть. Что взять тебе?

— Мне? — отозвался Расим, и в голосе его Димке послышалась едва уловимая растерянность. — Мне… ничего мне не надо, Дима, спасибо!

— Смотри… — проигнорировав отказ Расима, Димка пробежал глазами по узким полочкам с выставленными на них разными разностями. — Есть «пепси», «спрайт», «минералка»… соки разные… есть вино, — улыбнувшись, проговорил Димка, и улыбка эта мгновенно отозвалась в интонации его голоса. — Будешь пить вино?

— Вино на вынос не продаётся! — глядя на Димку, встряла в разговор Димки с телефоном средних лет барменша с пухлыми, ярко накрашенными губами. — Вино продаётся лицам…

— Понял! — Димка, на этот раз улыбнувшись барменше, кивнул головой. — Расик, с вином облом… да, обломайся! Его, во-первых, нельзя выносить — его нужно пить нужно здесь…

— Дима, я не хочу вино! Я вообще вино не пью! — донёсся до Димки голос Расима.

— Знаю, что хочешь — что любишь и пьёшь… а что я сделаю? — Димка, дурачась, энергично заговорил дальше, как если б Расим произнёс-сказал нечто совсем противоположное: — Да, Расим, да — нельзя выносить… говорю, что нельзя… это в нашем городе можно, а здесь — нельзя… это не я говорю — это мне сказали… да, так сказали — именно так сейчас сказали… при чем здесь администратор?

Расик, я старше тебя, и я лучше знаю, что можно делать, а что нельзя… это во-первых, а во-вторых, я ещё маленький… я говорю, что я ещё маленький — малолетний… ну-да, мне всё равно продать не могут… это в нашем городе всем продают, а здесь — не могут… да, и на вынос нельзя, и возраст не тот — хоть так, хоть этак… да, однозначно — с вином пролёт! Говорю, пролёт — вина не будет! Не кина, а вина… говорю: вина не будет, а кино будет… обязательно будет! Расик, смотри: есть ещё соки, тоники разные… что тебе взять — вместо вина?

— Ну, не знаю… бери, что хочешь! — ответил Расим, и Димка, мысленно видя Расима перед собой, по голосу понял, что он, Расим, сейчас улыбается. — Возьми, что себе будешь брать.

— Я минералку пью… может, «спрайт» тебе взять? Или сок какой-нибудь… ты что хочешь?

— Ну, можно «спрайт»… если можно, — отозвался Расим, и в его голосе Димка уловил… во всяком случае, Димке послышалась — показалось-почудилось — в голосе Расима что-то мягкое и тёплое, отзывчиво благодарное, почти интимное… а может быть, не почудилось это Димке, не показалось? Может быть, он уловил-услышал то, что было на самом деле?»Если можно… » — подумал Димка, ощущая-чувствуя, как волна горячей нежности, вновь всколыхнувшись, в один миг наполнила и сердце, и тело…

— Можно, Расик, можно! Это у них, может быть, нельзя, а у нас — всё можно! Сейчас я приду… — весело, уверенно проговорил Димка, вкладывая в слова свой — потаённый — смысл… «сегодня… — подумал Димка, завершая вызов — прерывая с Расимом телефонный разговор, — сегодня у нас будет в с ё… всё-всё! Потому что, Расик, я люблю тебя… если б ты только знал, как я тебя люблю!»

И снова — сами собой! — вдруг всплыли, возникли-вспыхнули в голове Димки слова… те самые слова, которые он сегодня уже вспоминал: «пятое время года» — но на этот раз Димка совершенно не удивился этим словам, потому что… «пятое время года — время любви моей… » — подумал Димка, невольно добавив к трём предыдущим словам три новых… и снова он ничуть, нисколечко не удивился, уловив во фразе их шести слов послышавшуюся ему музыку, потому что сама любовь — его любовь! — была для него нескончаемой музыкой.
.. «я люблю тебя, Расик, — подумал Димка, — и эта любовь… это и есть пятое время года — время всех тех, кто любит, как я… »

У нас также ищут:

мальчик гей друга трахнул, напоит снотворным и трахнет порно онлайн, порно фото просмотр инцеста, рсский инцест, смотреть фильм как трахнуть соседку порно, русский инцест семьи, как сломать целку чтоб ей не было больно, русское порно трахнул свою учительницу смотреть онлайн, трахнул красивую онлайн бесплатно и без регистрации, русская секс целка порно, трахнул подругу у нее на хате, Одинокая шлюха ласкает пизденку пальцами дома, папа сломал целку видео, бабу трахнули в деревне, рисованные трахаются, трахнуть мужика в задницу, бесплатно порно видео инцест мать, угрожает ножом чтобы трахнуть, я мужчина хочу трахнуть мальчика, мальчика ебут в жопу скачать, я трахнул жену русское, японское порно со зрелыми инцест, школьник трахнул взрослую видео, немецкие фильмы об инцесте, тайком трахнул, жена трахалась пока муж работает