Баня по-чёрному приятна тем, что в ней ты чувствуешь себя ближе к древности. Бани, обшитые древесным брусом или вагонкой, разделённые на помывочные, парильные отделения, вне зависимости в городе они или деревне, а тем более современные сауны с их просторами, где можно играть в футбол, дают комфорт. Но не дают вот такого ощущения. После которого хочется и женщину, и водки, и дать кому-то в морду. Так думал я, стягивая с себя одежду, в тесном пенале перед дверью, за которой стоял очаг. Вович был уже там, возился, подкладывая в очаг. Внезапно меня уже голого осветил ворвавшийся через открытую дверь белый свет с улицы. Я вытянулся, прикрывая руками низ.

— О! Чего я тут такого не видала? — Ирина шагнула в пенал, тесня меня к стенке. — Давай к Вовке.

— Ага. — А что ещё сказать? Я нырнул за дверь, не веря своим глазам. Ирина стала стягивать с себя фуфайку, явно собираясь участвовать в нашей бане. Хотя, была же баня в Верхнем, всё прошло прилично.

Она вошла к нам голая, даже не прикрываясь руками. Вошла, толкнула бедром меня, пододвигая, и села рядом с Вовичем, поддавшим пару. Ух! Я заскрипел, пригнулся, но не вышел. Она улыбнулась, что-то одобрительно сказала, но я не расслышал. Все мои мысли и помыслы были сосредоточены на том, чтобы член не взлетел ракетой и не пробил крышу. Она хихикнула, громко, даже как-то с вызовом, что ли? Я прижал уши, наклонил голову, спасаясь вроде как от пара. На самом деле, я не мог смотреть на неё. Возбуждался, как пятнадцатилетний мальчик, измученный спермотоксикозом. Она же, чувствуя это, пошла ещё дальше. Её ноги показались перед моими глазами, а следом появился и лобок, с намокшими волосками. Она хлопнула меня по спине веником, скомандовала «на полку!». Стараясь не смотреть на неё, я, прикрывая пухнущий член рукой, улёгся рядом с Вовичем. Конечно же, лицом вниз. Ох, какая же это была баня! Я понимаю западных путешественников средневековья, попадавших в русские бани. После привычного размокания в одежде в корытах или там каменных ваннах, голым в таком пару, да ещё с девками? Было отчего скрутиться голове. У меня же голова шла кругом от всего — от бани, от парильщицы, аккуратные груди которой двигались в такт её рукам, шлёпавших нас веником, от пота текущего по её бёдрам, поз, принимаемых её, при смене направлений обхаживания веником. А потом была холодная речная вода, в которую с мостика на берегу! Вновь парная и уже веник в твоей руке, и ты похлёстываешь их голые тела, не прикрывая свой набухший член, так как Вович в таком же состоянии. Короче, из бани мы вышли голыми, дымясь набранным паром, совершенно очумелые.

Спал я как убитый. Даже не заметил, как перина, которую я отложил, переместилась и накрыла меня. Наверно, кто-то из них ночью накрыл меня. Натянув одежду, я выскочил во двор, где стучал топором Вович, потянул топор.

— Лучше помоги Иришке. — Он кивнул куда-то за спину. — Воду носит. Мне колено не позволяет.

— Ага. — Я побежал на задворки.

Носить воду милое дело. Наполнив все бочки, поправив палки в них, а то мороз разорвёт на части, я пошёл к себе в дом. Он протопился, согрелся и теперь ожидал меня. С переездом из дома Вовича я не стал тянуть. Согрелся? Пора домой! К тому же, его надо было дообживать. Так, за такими приятными хлопотами, постоянной работой пролетела неделя. А за пролетевшей неделею, прилетел снег. Первый снег, крутившийся робко, но часто, заполнил мирок нашего острова, замочил всё вокруг, закрывая берега от глаз белой пеленой. Ледостав уже вот-вот наступит, поэтому наша с Ирой вылазка в Верхнее была последней возможностью что-то прихватить на остров, так как в ближайшие два месяца мы будем оторваны от внешнего мира — пока встанет лёд, пока укрепится, пока смельчаки проложат дорогу с берега на берег. Поэтому мы ехали с твёрдым желанием добрать то, что не добрали.

Я влетел в избу, увидел обмершую Машу, ничего не говоря, сбросил куртку, сапоги, обнял эту родную женщину. Она очумевшая от моего появления, слабо как-то отреагировала, а когда я потянул подол платья вверх, даже запротивилась.
Виктория тут? Нет? Так чего? Она отняла руки, позволяя мне снять с неё платье, спустить трусы. С себя я только освободил джинсы и трусы, устроившиеся сразу внизу на носках связанных ею для меня. Маша, очутившись на столе, охнула, спиной почувствовав столешницу. Она что-то пыталась мне сказать, но мне было всё равно — придёт ли Виктория в этот момент или нет. Я навалился на неё со всей своей накопившейся мужской силой, разводя пары в этом холодном очаге. Через минут пять она зажглась, а минут через десять уже она сидела на мне сверху, втирая мой член жадной пиздёнкой, плотно державшей его в своём плену. Грудь, выпущенная из кофты и лифчика на свободу, колыхалась с нею в такт нашим движениям, выбивая остатки сознания в моей голове. Кончили мы вместе, громко, наслаждаясь стонами друг друга. Она упала на меня, задышала в самое ухо. Я же поглаживал её по попке, периодически проскальзывая к губкам, пускавшим точки моей спермы мне на живот.

— Сереженька. — Вот тон мне не понравился. — Сережа. Тут вот что.

— Что случилось? — Я замер. Что такое? Она не была со мной, после первого раза вот такой, чуть отстранённой.

— Сейчас расскажу. — Она встала с пола, натянула платье, спрятав грудь в лифчик. — Понимаешь, Серёжа. Я. — Она вздохнула глубоко. — Тебе. — Вновь вздох. — Изменила.

— Изменила? — Руки мои, тянувшие на себя трусы и джинсы, даже дрогнули. — Как?

— Вот, так это случилось. — Она повернулась спиной ко мне, скрывая слёзы. — Так получилось.

— И кто же он?

— Она. — Я немного очумел — она? Кто она? Как?

— Мы с Викулей как-то сели, выпили. — Ну, да, была у неё заначка в виде нескольких бутылок красненького в подвале. — Она про жизнь свою стала рассказывать, мне её жалко стало. Ну, прижала к себе, поцеловала, чтобы не плакала. А она меня в губы, как мужчина. Оторопела я, думаю, что делать. А потом, пьяная я была, ответила. Дальше больше. — Она смахнула слёзы, так и не повернувшись ко мне лицом. — Дошли мы до кровати, а потом. Я никогда не думала, что с женщиной можно так. — Она бросила взгляд на меня, уже усевшегося на табуретку. — Мы всю ночь с ней. Только под утро она заснула, а я во двор. Стою, лью на себя воду из черпака, холодно, а тело всё горит, как голова. — Она села напротив меня. Мда, ситуация! Мне изменили с женщиной. Вернее сказать, женщина изменила с женщиной. — Короче, изменила я тебе с твоей попутчицей. Скрывать не хочу, но и гордиться не буду.

— Так. — Думать тут надо быстро. Она призналась, Виктория где-то бегает. И в этот промежуток надо принять решение. В принципе, ничего нового нет. Лесбос присутствует в каждой женщине, только надо к этому относиться разумно. Мастурбация, игры со своими губками, клитором, сосками разве не лесбос? Чистой воды ОН! Додумать мне не дали. Виктория бухнула дверью в приходной, потом, распахнула дверь в комнаты, запрыгнула к нам — румяная, с большой корзинкой в охапке. Но, увидев сидевшую Машу, меня, наши лица, остановилась, поджала губы.

— Ты ему рассказала? — Она прошелестела вопрос, а не спросила.

— Да. — Маша кивнула головой. — Я ему не имею права врать.

— Понятно. — Девочка присела на край табуретки, поставила корзинку рядом. — Мне уходить?

— Понимаешь ли, Виктория. — Я вжал плечи в округлости бревен стены. — Я думаю.

— Думаешь? — Они посмотрели на меня одновременно — одна с надеждой, вторая с не меньшим удивлением и заинтересованностью.

— С одной стороны. — Я загнул палец. — Вы совершили половой акт?

— Да. — Разговор вступал в ту фазу, где всё должно быть названо своими именами. Иначе будут недоговорки. А недоговорки это кривые отношения, конфликт.

— Вы получили удовольствие от этого? — Вопрос поставил их в затруднительное положение. Краснея, сначала Маша, а потом и Виктория, обе согласно кивнули головами. — С другой стороны.

— С другой? — Маша даже чуть привстала. Чего она боялась или хотела услышать?

— С другой стороны. — Я повторил это слово. — Ты переспала не с мужчиной?

— Да. — Маша крутанула головой, обменявшись взглядом с пунцовой Викторией.

— И? — Та привстала.

— И один раз?

— Два. — Маша, какая ты честная женщина! Бесхитростная и честная! Какая ты Салтычиха?

— Один раз не спецназ, два на развлечение. — Сформулировал я некую формулу, чтобы снять напряжение. А то Маша уже кусает губы, а Виктория ещё немного и заработает какую-нибудь глазную болезнь из-за такого вот пристального глазения на меня. — А посему. — Я встал, поправил ремень, всё ещё не застёгнутых джинс. — Получили удовольствие? И хорошо! А посему — амнистия!

— Сережечка! — Маша бросилась мне на шею, следом повисла Виктория. От таких объятий мой натруженный член, ожил, зашевелился, выказывая желание появится в не застёгнутой ширинке.

— Так! По случаю амнистии баня! Я пошёл топить, вы готовьтесь. Завтра мне обратно, а там нужно ещё кое-что.

— Сделаем. — Маша с красным от волнения лицом — прощена! — закивала головой. — Всё сделаем, Серёжечка! — А глаза у Вероники так и сверкают! Эх!

***

— Нет! Нет! — Я стоял в предбаннике качал головой. — Так не пойдёт!

— Что? — Они обе замерли, не понимая, куда я клоню. — Что не пойдёт?

— Значит, так. — Эх, была не была! Чего тянуть? Всё равно наши отношения превратятся в то, что называется доверительными, если не «де труа». И, честно говоря, мне очень хотелось, чтобы прошло всё как-то без особых конфликтов. Мне хотелось их обоих, стоящих передо мной в простынях. — В бане все голые — это раз. — Какие глаза у Машки, а какие глаза у Виктории!? — Во-вторых, чтобы избежать каких-либо кривостей и недомолвок, секса в бане нет. Понятно? — Нет! Правила есть правила. Баня чистое место. Ох, бесенята у меня внутри так и скачут! Так и рвут член вверх! А, ладно. Чего они не видели такого? Вероника, видно по ней, хорошо знакома со существующей разницей между мужчиной и женщиной. — Отсюда команда! Простыни снять!

— Сережа. — Маша застеснялась, но мои руки, не встретив сопротивления, стянули простынь с неё. Вика, зажав губы, стояла чуть поодаль и когда я с комком Машиной простыни в руках, посмотрел на неё, кивнула головой.

— Я сейчас. — Она повернулась спиной, стянула простынь, показав попку с татуировкой в ложбинке между округлостей, в виде сердечка в пузырьках. Бёдра у неё оказались совершенно не такие, как мне представлялись под её одеждой. Они были более крутыми, а талия выразительно делила пространство между верхом и низом. Мда. Одежда делает человека таким каким он захочет сделать себя. — Я стесняюсь. Отвернитесь.

— Стесняешься? — Я толкнул Машку бедром, кивнул головой «тащи». Она, как заговорщик, подмигнув, потянула девчонку за руки, разворачивая. — Чего ты такого не видела?

— Я вот. Так вот. — Она не поднимала голову, а я любовался её небольшими грудками, полностью голым лобком с татуировкой в виде рыбки над правым пахом. Девочка-подросток. Стоп! А вот это в сторону! — Я в первый раз втроём.

— Ничего. Привыкнешь. У нас тут просто между своими. — Я открыл дверь в парилку, махнул рукой. — Всем в пар! Не выстужайте мне парилку.

— Идём. — Пискнула Машка, заскакивая внутрь. Виктория прошла мимо, не поднимая глаз. А мне ничего не оставалось, как шлёпнуть её веником по голой попке. Чего прятать глаза, отводить их в сторону? Встающий член не видела, что ли?

Они визжали, скакали с полок, выбегали на улицу, обдавались ледяной водой, влетали обратно, розовые, весёлые, с мокрыми волосами-сосульками. Не отставал и я от них. Вконец упаренные мы упали на скамейку в предбаннике, закутались в один большой то ли тулуп, то ли большое покрывало, собранное из кусков выделанной овчины и затихли, наслаждаясь прущим из нас теплом, в прохладном предбаннике. Так близко от меня были груди Виктории, её тело! Протяни руку, проскользни над горками грудей Маши и она в твоей руке. Но я держал Машу за талию, ощущая как тонкие пальцы Виктории робко пробираются по той же талии, в мою сторону. Мы держали Машу, а она радостно улыбаясь, сжимала наши колени.

— Хорошо. — Виктория неожиданно для нас, положила голову на грудь Маше.
Так хорошо!

— Баня это баня. — Я разомлел от всего, член мой сейчас напоминал больше длинную сардельку, чем член, внутри стояла такая умиротворённость, что мне было всё пофигу. — В городе такого вот нет. Одна имитация.

— Имитация. — Виктория, повернув голову ко мне, улыбнулась. — Спасибо тебе, Серёжа.

— За что? — Ноги стали холодеть. Надо было идти в дом.

— Ох! — Она улыбнулась. А у неё губки такие — бархатные.

— Пошли в дом? — Маша зашевелилась. — Студёно тут. Да и чая попить надо.

— Кормить скотину надо. — Я встал, потянулся, не стесняясь их. — Пошли!

Хлопотать мы закончили к тому моменту, когда темнота стала натягивать на себя деревеньку, обозначая вечернюю зорю. Уставшие, мы сели пить чай. Вроде по мелочи туда-сюда, а сил надо много. Но приятно. Оттого наше чаепитие напоминало больше смакование вот этой приятной усталости. В халатиках, поджав ноги под себя, женщины сидели на овчинных ковриках, потягивая горячий чай, подхватывая ложечками варенье. Я же сидел напротив, чуть отклонившись, грея ноги о Машу. Протянув ноги под столом, я невольно ограничил свой угол обзора, но тепло от её тела, мелькавшие в распахивающихся халатах коричневые кружочки, выскакивающих из-за материи груди, компенсировали мне такое положение тела.

— Знаете. — Виктория не стала заправлять в очередной раз выскочившей груди. — Я никогда не думала, что можно вот так просто, без всяких, сидеть пить чай. Не стесняться своей наготы. — Она откинулась назад. — Мне это кажется сказкой.

— Да? — Маша покосилась на меня. Что она хочет? Вернее, что её беспокоит?

— Я когда, там, на перроне, чуть не сломала ноги, подумала, что дальше уже ехать нельзя. Дальше будет только хуже. А тут Серёжа с машиной. Махнула рукой — будь, что будет и поехала. Будет хуже, так пусть будет. А оказалось совершенно по-другому.

— А отчего бежала? — А вот чего. Маша чуть подалась вперёд, пустив мою ступню между ног. Сейчас пощекотим её голышку. Она улыбнулась, подтянула заварник с чаем.

— Бежала я не от любви, а от ужаса. Отец мой, сволочь ещё та, после смерти матери выгнал меня в Англию, где я училась в частной школе, а потом, не дав доучиться, вернул. А в доме новая жена. Ну, пустилась я во все тяжкие. Спала направо — налево, всё попробовала в постели.

— Пила? — Маша подпёрла одной рукой щёку, второй стала оттаскивать, мягко, незаметно мои пальцы от губок, уже влажных от моих игр.

— Нет! — Она замотала головой. — Насмотрелась я в Англии и на алкоголиков, и на наркоманов. И решила, что это не моё.

— А. — Она всё-таки победила. Я выпрямился, поставил тёплые ноги на прохладный пол. Мда, надо подбросить полено на ночь.

— А тут отец уехал в какую-то там командировку. Америка — страна больших возможностей. — Она передразнила, возможно, его интонацию. — А его сучка. — Тут глаза её вспыхнули. — Короче, пати со стриптизом, мутными мужиками. Один из них попробовал меня прижать. Ну, дала я ему по морде, и ходу. Куда глаза глядят.

— Посмотрели они на этот полустанок.

— Ну. — Она подняла глаза вверх. — Если честно, то я пошла за Сережей. Он мне понравился. — От этих слов в глазах Маши вспыхнул уже видимый мною огонёк Салтычихи. Ох, аккуратно! — А остальное — всё на ваших глазах. — Надо тушить пожар у Машки в голове!

— А женщин когда начала любить? — Я поставил чашку, пересел к Маше, обнял за плечи. Она тут же прижалась ко мне, положив руку между ног. Нет, она не стремилась меня возбудить, так получилось, но член отреагировал на это движение.

— В четырнадцать с половиной. — Ага. Если ей сейчас чуть недошестнадцать, то полтора года назад. — И то, всего несколько раз было. В школе порядки были строгими. Каждый спал в своей комнате и ни-ни у подруги! Как-то ночью одна подружка пробралась ко мне в комнату. Накрылись мы одеялом, языком чешим, журнал листаем. А там статья про лесбиянок. Поговорили мы, а меня так завело это что-то. Прямо аж зачесалось! — Она сложила руки на стол, положила голову, повернувшись лицом к нам.
Какое у неё всё-таки детское лицо! — Плохо даже стало. Всю ночь не спала. Даже мастурбация не помогла. На следующую ночь подружка книжку притащила. А там всё откровенно, с фотографиями, пояснениями. — Она усмехнулась. — Инструкция, одним словом, для начинающих лесбиянок. Попробовали, понравилось. Смешно, интересно, приятно.

— А после Англии? — Маша неожиданно поменяла положение тела, обхватила ногами талию Вики. Та улыбнулась, улеглась между ног, подсунув руки под спину Маши. Член мой стал деревенеть от увиденного.

— В Москве была одна девочка. — Вика прижалась к животу лицом, показывая шрам на голове, открывшийся в распавшихся волосах. — Работала у отца. Такая красавица. Ну, я думала, что это пройдёт. Ведь, мальчики были, мужчины. Куда женщина ещё? А как-то отец отправил меня с ней в поездку по Золотому кольцу. Вот в один из дней, в номере с односпальной кроватью, а других не было, мы и… — Она усмехнулась. — Она когда кончила, даже сказала, что теперь отец мой её вышвырнет за совращение дочери. Я ей честно всё рассказала. Про Англию, про мужиков. Она пожалела меня. (Специально для sexytales.org — секситейлз.орг) Потом мы много раз с ней встречались. Отец был спокоен — как же! Подружку умную завела, по дансингам, клубам прекратила ходить ночью. Дурак он! — Крепко она в обиде на него!

— Давайте спать. — Маша гладила по её волосам, а та, похоже, даже мурлыкать стала. — Лучше полежим в темноте. А то завтра провожать Сергея.

— Серёж. — Вика подняла голову, открывая вид на её грудки, приплюснутые к животу Маши. — Возьми меня с собой. На остров. — Я прям почувствовал, как Маша напряглась. Не буду её мучить.

— Ты пока здесь поживи. — Я улыбнулся, успокаивая Машу. — А к новому году, сама решишь ехать или нет. Ведь, до того пока не встанет лёд на остров никто не приедет.

— Слушай. — Маша села, поправила ворот халата. — Тут такое дело.

— Что за дело?

— Вика должна с тобой поехать. — Она отвела взгляд.

— Ты боишься снова с ней переспать? — Я не поменял расслабленной позы.

— Да. — От её ответа Виктория покраснела, опустила глаза.

— Ну и что? — Я усмехнулся. — Тебе она нравится? — Виктория от такого вопроса распахнула глаза. Маша тоже удивлённо посмотрела на меня. — Вика тебе нравится? Ну, ты не против того, чтобы снова с Викой?

— Я? — Видно было, как крутится у неё внутри колесо, смешивая все чувства. С одной стороны, вроде как измена, с другой стороны не измена, если с женщиной. И ей нравится с женщиной. Что-то новое, ранее не изведанное. — Я? — А ведь как хочет!

— А ты, Вика? Ты не против?

— Нет. — Медленно, нерешительно ответила Виктория, ещё больше краснея.

— Я согласна. — Маша поджала губы. Нелегко дались эти слова.

Вот и отлично. А в деталях сами определитесь. — Я поцеловал её в губы, жарко, с языком, выбрасывая в неё все свои самые приятные чувства. Она ответила мне, а Виктория, не отрываясь, смотрела на нас. И завидовала. Я видел это по её глазам

Автор: Zadirai-ka (http://sexytales.org)

У нас также ищут:

порно инцест мать и сынок, старики трахаются смотреть бесплатно онлайн, молоденькой порвали целку видео, инцест с сыном фото частное, выебали марту, сперма на лицо смотреть видео бесплатно онлайн, дед трахнул внучку студентку, самое лучшее видео фистинга, одну ебут много фото, порно русский инцест учительницу, Сладкая парочка долбится во время отдыха, невесты выебаны, как трахнуть шарапову, гей порно трахнул друга в жопу, парни трахаются на свадьбе, настоящий русский инцест сестра, видео как парень трахается с девушкой, инцест дания, отцы ебут дочерей фильм, как рвут целку в попе, геи сперма лицо, инцест монашки порно, инцест мамы в чулках, читать бесплатно порно рассказы групповой инцест, смотреть русский порно инцест про сестер, порно инцест торрент